— Дайте телефон, я должен связаться с начальством, — ответил Малахов.

— Вот возьмите. — Сильвия достала из стола сотовый. — Мы специально на этот случай его завели. Соедините, говорить буду я.

Вадим набрал прямой номер Лазненко. Генерал ответил немедленно и, поняв, кто с ним говорит, согласился выслушать условия.

— Я надеюсь, господин Малахов соединил меня с человеком, который действительно может что-то решать, — начала Тарантини, держа сотовый, как лягушку, двумя пальцами. — В течение двух часов вы доставляете нам сюда оба символа, и после этого мы освобождаем ваших людей.

Сказав это, Сильвия отключила сотовый и сильно, даже очень сильно для пожилой женщины, ударила им о стену, разбив аппарат вдребезги.

— Я знаю, на что способны ваши службы, поэтому я исключаю возможность отслеживать нас по этому телефону, — заявила она.

Вадим хмыкнул, понимая бесполезность таких действий.

— А какова моя роль в этом всем? — спросил он у Тарантини. — Мне что, прикажете сидеть на пороге и ждать разрешения ситуации?

— Зачем? Вы будете сидеть и ждать вместе со своим сыном и этой девушкой. Вот скажите, зачем она ввязалась?

— Вам не понять, это по другую сторону вашего мировоззрения.

— Не надо патетики. Вы действительно считаете, что мы — порождение сил зла? Смешно. Вы еще скажите, что мы похищаем и едим христианских младенцев. Люди, обладающие великим даром, всегда были и будут. И будут стремиться к нам. И каждый, у кого есть дар, — будет с нами. Даже если против нас будут такие маньяки вроде вас.

— Скорее это у вас, сеньора, приступ патетики. Если бы вы не представляли угрозу, вас бы никто не трогал. Я до сих пор хорошо помню, как вы терроризировали Зону.

— Да бросьте. Мы неуязвимы, и потому мы вечны. У нас такая замечательная молодежь подросла. Талантливые дети. Вот, кстати, как, вы думаете, мы на вашего сына вышли? Одноклассник его, Стас Ревченко, он далеко пойдет с таким потенциалом. И мы, наш Орден, сделает все для светлого будущего нашей молодежи!

— Где-то я уже слышал раньше такие речи о светлом будущем. Я знаю, чем кончаются подобные помыслы.

— Не утомляйте меня вашими словами, — старуха поморщилась. — Я думаю, пока вы посидите со своей семьей у нас в подвале. От вас там, снаружи, можно ожидать много неприятностей.

Опять зазвонил серебряный колокольчик. Пришли уже два охранника и, взяв Малахова за локти, потащили прочь. Вадим не стал сопротивляться, понимая всю бессмысленность этого. Его вывели в коридор, а оттуда по узкой лестнице провели в подвал. В этом особняке подвал оказался не обычным цокольным этажом, он скорее был похож на каземат. Из сырого холла в разные стороны расходились три тяжелые кованые двери, одну из которых и открыли охранники. Вадима грубо втолкнули внутрь камеры. Там были Вероника и Андрей.

— Вот посмотри, они в порядке, — сказал охранник Вадиму и почему-то заржал.

Но тотчас, без слов, Вадима потащили прочь и, открыв другую дверь, затолкали в совершенно пустую, такую же, как и предыдущая, камеру.

— А ты тут один посиди, можете перестукиваться. — Веселью охраны не было предела.

Малахов дождался, пока шаги охранников затихнут, и подал сигнал на очки-коммуникатор.

— Вадим! Отслеживаем тебя хорошо, — раздался голос Германа. — Вадим поднялся и посмотрел прямо в глаза вампирше. — Маячок у Вероники тоже работает. Тут у нас есть некоторые… странности.

— Что там? — тихо, не рискуя вызвать интерес охранников, спросил Вадим.

— Мы просканировали здание. В этом особняке всего четыре человека. А совсем недавно мы зарегистрировали, что вошли в него не менее двадцати.

— Ну и?.. — нетерпеливо спросил Малахов.

— Мы тут немножко порылись, прощупали окрестности. Из здания идет подземный ход прямо в Сокольники. Это в общем-то и в старых документах упоминалось.

— То есть они отсюда уходят?

— Да… — ответил Тельбиз. — Правда, далеко не уйдут — на выход уже поехали наши люди. Ну, не совсем наши, но оттуда никто не уйдет.

— Гера, здание заминировано. И после передачи артефактов его взорвут. — Голос Вадима был сух и напряжен.

— Ты видел закладки?

— Нет, я видел… короче, скажи Клаве, что здание взорвут, как только сюда принесут то, что требуют эти… Клава поймет, откуда я это знаю.

— Вадим, ты что-то можешь сказать о минировании? — Голос Германа дрогнул. — Я займусь…

— Гера, я ничего не могу сказать о минировании, кроме того, что здесь все взлетит на воздух.

— Вадим, Клава подтвердила. Мы выезжаем!

— Кто мы? — спросил Малахов с раздражением. — Я же сказал, не приближаться!

— Я и Клава. Тимур уехал… Не уходи со связи.

— Вадим, мы готовы доставить артефакты в обмен на тебя и на заложников. Я лично передам, — раздался голос Лазненко.

— Передайте только кость и только взамен на Андрея и Веронику, — твердо ответил Малахов. — Остальное уже потом. Главное условие — передача только с одновременным освобождением заложников. Только так! И… Николай Петрович! Не рискуйте сами передавать.

— Хорошо, принято, — устало ответил генерал.

Глава двадцать девятая

Служебная машина остановилась напротив входа в красный особняк. Из нее вышел человек в черном строгом костюме. «Волга» немедленно откатила в сторону. Человек достал из кармана инкрустированную бриллиантами платиновую косточку и поднял ее над головой. Открылась парадная дверь, и на пороге появился энамп с автоматом Калашникова в руках.

— Сними пиджак и покажи, что у тебя нет оружия! — прокричал он. — Иначе ничего не будет.

Человек в костюме, не выпуская из рук артефакт, расстегнул пиджак и неловко снял его. Сам остался в белой рубахе. Никакого оружия не было видно.

— Подними брючины! — скомандовал человек на пороге.

И там оружия не нашлось. Человек с автоматом, ничего не говоря, скрылся внутри здания. Через мгновение на порог вышла Тарантини, сзади нее тот же охранник вел Андрея и Веронику.

— Давайте мне то, что принесли, — хриплым голосом приказала Сильвия.

— Освободите заложников. — Ответ переговорщика был категоричен.

— Я должна быть уверена в подлинности святыни, — так же категорично ответила старуха. — Дайте мне хотя бы прикоснуться к ней в ваших руках.

— Не давайте ей это делать! — прокричал Малахов, наблюдавший за происходящим через коммуникатор.

Но крик Малахова ничего не изменил. Старуха подошла ближе к переговорщику и прикоснулась к его ладони. Переговорщик чуть дернулся и застыл, словно в кататоническом приступе. Лицо его резко осунулось, глаза выкатились и, окутанный легким ореолом, словно воздух вокруг него засветился, он рухнул на землю. Сильвия очень быстро для своего почтенного возраста отскочила за спину заложников. Так вместе они стали отходить, бриллиантовую косточку Тарантини крепко сжимала в руке.

— Я же говорил, — с отчаянием сказал Малахов.

Он с ужасом понимал, что никакие его шаги не уводят ситуацию от той развязки, которую он уже видел. Он слышал, как по коридору провели сына и Веронику и захлопнули за ними тяжелую дверь. Через несколько минут энампы потребуют второй артефакт, и наступит кровавая, вернее, огненная развязка.

— Вадим, вот прими картинку с видеорегистратора Тимура, — раздался в наушниках голос Германа. — Он идет к вам по подземелью. Мы все-таки нашли этот тоннель.

Малахов увидел дергающуюся картинку, она снималась на бегу. Высокий сводчатый тоннель уходил вдаль и исчезал черным размытым пятном. Камера, видимо, подсвечивалась инфракрасным источником света, поэтому изображение было практически монохромным. Вадиму удалось даже рассмотреть, что время от времени внизу мелькали когтистые звериные лапы. Тимур опять перешел в альтернативное состояние и несся по тоннелю, как страшный монстр Зоны.

— Гера, он же опять в измененном состоянии, он же ничем нам не поможет! — прокричал Вадим.

— Вадим, — на связи была Клава, — Тимур обещал, что он в таком состоянии будет очень короткий срок, но так ему будет проще проникнуть в здание.