Так за разговорами они прошагали пару часов и вскоре вышли к большой поляне, на дальней стороне которой виднелись одноэтажные постройки. Над головой путников заворчал гром, где-то за тучами полыхнула молния, подсветив изнутри клубящуюся серую массу, и почти сразу начался мелкий дождь.

– А вот и лагерь, – довольно возвестил Зураб. – Здесь заночуем.

Андрей осмотрелся. Приземистые корпуса выглядели мрачно, как, впрочем, и все остальные виденные им в Зоне строения. К лагерю змейкой тянулась асфальтовая дорога, появлявшаяся между деревьев справа и пролегающая до покосившейся будки некоего подобия пропускного пункта с остатками шлагбаума.

Им предстояло пересечь открытое пространство, притом, что в зданиях могли скрываться… враги. Андрей все никак не мог определиться, кем же считать других сталкеров: друзьями или врагами? Пока им никто не встретился, но он склонялся к тому, что разумнее и безопаснее относить всех к «потенциальным противникам». Поэтому от мысли, что до самого лагеря они будут отличными мишенями, у него замирало сердце. Но Зураб уверенно шел вперед, позади него, старательно вышагивая вслед за проводником, двигался отец.

Андрей не стал ничего говорить, но на всякий случай снял автомат с предохранителя и всю дорогу до лагеря внимательно вглядывался в окна зданий.

Вблизи корпуса оказались еще угрюмее, чем издалека. Облезлая штукатурка, проломленные местами стены, обвалившаяся крыша. На всех до единого зданиях красовались следы от пуль. Но самым удивительным Андрею показалось то, что в большинстве окон сохранились стекла. Грязные, поблескивающие от дождевых капель, некоторые в трещинах, но тем не менее уцелевшие даже во время перестрелок.

– А что за лагерь? – поинтересовался Николай Витальевич.

– Пионерский, – лаконично ответил Зураб, и было не понятно, шутит он или всерьез.

– Ну да, – скептически отозвался Андрей. – Если между тех столбов колючую проволоку натянуть, а вон там вышку поставить, то однозначно пионерский!

– Да точно говорю! – продолжал настаивать на своем проводник, не глядя на собеседников, а всматриваясь в здания, словно в поисках чего-то. – Его вроде не сдали в эксплуатацию, не успели – Москву накрыло.

– Хорошо, что не успели, – покачал головой Николай Витальевич.

– Это точно, – по-прежнему не оборачиваясь, согласился Зураб. – Варяг, давай эту хибарку проверим.

Они как раз проходили мимо второго от края лагеря корпуса. Андрей попробовал заглянуть в окно, но сквозь грязное стекло ничего не увидел. Зураб уже ждал его возле входа, присев на колено и направив автомат на закрытую дверь.

– Батя, отойди в сторону, – негромко велел Андрей, заставляя отца уйти с возможной линии огня, если изнутри вдруг начнут стрелять.

Вдвоем с проводником они приготовились проникнуть внутрь. Андрей подумал, что неплохо бы для начала бросить в помещение оглушающую гранату, а уж потом врываться, но резерв боеприпасов сейчас ограничен, поэтому, без особой надобности, лучше не тратить.

Зураб несильно толкнул дверь. Та медленно отворилась, и они заглянули внутрь, осматривая каждый свой сектор. Вытянутое помещение оказалось заставлено ржавыми панцирными койками. Ни людей, ни мутантов. Проводник сверился с устройством, висевшим на груди, и сказал:

– Чисто, заходим.

Андрей махнул отцу рукой. Когда Николай Витальевич зашел, Зураб закрыл дверь, взял стоявший рядом щиток от койки и закрепил его на скобах обнаружившихся по обе стороны от двери. Видимо, помещением пользовались и раньше.

– Варяг, надо окна тоже заделать.

Андрей кивнул, убрал автомат за спину и взялся за дело.

– Бать, посмотри, чем привязать можно?

Забаррикадировав одно окно, они приступили к другому.

Андрей прикреплял очередной щиток, приматывая его проволокой к раме, как вдруг, краем глаза, заметил движение на улице. Он сразу присел и жестами привлек внимание Зураба. Проводник вопросительно посмотрел на него. Андрей знаками показал, что приближаются несколько человек.

– Сынок, посмотри, это подойдет?.. – Николай Витальевич не видел безмолвного обмена информацией и заговорил в полный голос.

Андрей вздрогнул, а Зураб подскочил к его отцу, зажал рот рукой и заставил сесть на пол. Пенсионер испуганно заморгал, пытаясь понять, откуда грозит опасность.

– Ш-ш-ш! – проводник приложил палец к губам, отпустил Николая Витальевича и, пригнувшись, перебрался к Андрею.

Указывать направление, откуда приближались незваные гости, уже не было необходимости – звуки шагов раздались на крыльце корпуса у самого входа. Зураб тут же переместился к противоположной от двери стене, спрятался за опрокинутой тумбочкой и прижал к плечу приклад автомата. Андрей вжался в стену под окном и посмотрел на отца: Николай Витальевич затаился в дальнем углу за койками.

Человек на крыльце попробовал открыть дверь. Когда та не поддалась, он толкнул плечом. Зураб медленно снял автомат с предохранителя.

Последовал еще один удар, но укрепленная щитком дверь выдержала.

– Наверное, перекосило, – раздался снаружи мужской голос.

Окно над Андреем заслонил чей-то силуэт. Сердце бешено заколотилось. Он понимал, что сейчас их позиция крайне невыгодная: пара гранат, брошенных через окна, в одно мгновение превратят корпус в братскую могилу. Андрей изо всех сил подавлял в себе желание воспользоваться эффектом неожиданности и нанести упреждающий удар.

Он плотнее поджал ноги, затаил дыхание и поднял взгляд. Человек снаружи с полминуты вглядывался в сумрак помещения. Андрей все ждал, что сейчас незнакомец разобьет стекло и разглядит затаившегося напротив входа Зураба или присевшего за койками отца.

Но человек всего лишь поскреб грязь пальцами, а потом сказал:

– Может, перекосило, а может, аномалия подперла. Поищем другое место.

– Так мы через окно заберемся… – проявил энтузиазм тот, что пытался вломиться через дверь.

– Я сказал: поищем другое место! – с расстановкой и даже злостью повторил человек у окна.

На миг наступила тишина. Андрей сразу представил, как незнакомцы обмениваются знаками, планируя нападение. Дольше тянуть нельзя, надо действовать! За мгновение до того, как он поднялся, голос от двери произнес:

– Другое так другое. Нечего злиться!

– Нечего спорить! – раздраженно ответил оппонент.

И они пошли дальше. Андрей вслушивался в удаляющиеся шаги – не намереваются ли обойти. Потом приподнялся и выглянул в окно. Три человека неспешно удалялись от корпуса.

Он наблюдал за ними еще с минуту, потом повернулся и показал Зурабу, что все чисто.

– Вижу, гостеприимство здесь не в почете, – проговорил Николай Витальевич, выбираясь из своего угла.

– Какое «гостеприимство»? – удивился Зураб. – В Зоне нельзя верить никому, кроме себя самого, да и то лучше подстраховаться показаниями приборов, для верности.

– Нет, молодой человек, – покачал головой пенсионер, – нельзя жить, никому не доверяя.

– А здесь и не живут… здесь выживают, – ответил проводник и обратился к Андрею: – Все ушли?

– Кажется, – он соскоблил грязь со стекла, очистив небольшой участок, и внимательно посмотрел по сторонам. – Бать, давай, что ты там нашел.

Сам же, чтобы не переживать больше насчет гранат, которые могли быть брошены снаружи, дополнительно загородил окна коечными панцирями.

– Ну что, неплохо получилось! – довольно потер руки Зураб, когда закончили с обустройством ночлега. – Не Брестская крепость, но обороняться можно. Поужинаем?

Никто не возражал. Столовую решили разместить в углу, где не так давно прятался Николай Витальевич.

Проводник уселся поудобнее, распустил завязки рюкзака и выудил из него пищевые брикеты.

– Кореец, доставай консервы… Кореец? – повторил Зураб, когда реакции на его слова не последовало.

– Бать, консервы давай, – сказал Андрей.

– А, да! Конечно! – спохватился Николай Витальевич. – Забываю, что у меня тоже кличка теперь.

– А вот представь, если мне понадобится тебя во время боя о чем-то попросить? Мне к тебе по имени-отчеству обращаться и на «вы»? – спросил проводник. – Люди приписывали старой Зоне мистическую силу, что, мол, узнает твое имя и накажет. Это, конечно, бредни, но за большинством неписаных правил кроется какое-то рациональное зерно. И я считаю, что в новых Зонах стоит тоже их придерживаться.